Пленница (литовская баллада)
Перестань же плакать, полька! Ты в руках моих! Изволь-ка
Сесть на лошадь как-нибудь.
Будешь ты моей рабою. Я замешкался с тобою,
А далек и труден путь!
Заковавши пленных в цепи, наши всадники по степи
Ускакали впереди,
Не догнать их в чистом поле... И с тобою поневоле
Расплачусь я, погоди!
Но убью тебя, так кто же ляжет спать на брачном ложе,
Приласкавшися ко мне?
Есть у нас в Литве обычай, чтоб с красавицей-добычей
Возвращаться на коне.
Снова просишь робким взглядом. Все напрасно! Сядь же рядом,
Сядь со мною на седло!
Мы с богатством незнакомы; наши седла из соломы,
Но в избе у нас светло.
Дома — славные мы люди. Мой скакун лихой из Жмуди
Ждет, хозяйку полюбя;
А вечернею порою я от холода закрою
Волчьей буркою тебя.
И о чем же ты жалеешь? Ничего здесь не имеешь,
Все исчезло без следа:
Дом родимый, дом отцовский подожжен рукой литовской —
Оглянись, смотри сюда!
А! Ты плакать перестала, веселей, живее стала,
Кровь прихлынула к лицу;
Взоры к небу ты возносишь: проклинаешь, или просишь,
Или молишься Творцу?
Девки — ветреное племя!.. Как она поспешно в стремя
Вдела ногу — и к огню
Мчится вихрем, вдруг спрыгнула, побежала, обманула...
Врешь!.. Стрелою догоню.
Осторожнее! Смотри же, пламя вьется ближе, ближе...
Удались! Прошу, молю...
Клятва страшная — залогом: я клянусь Перуном-богом,
Что люблю тебя, люблю!
На тебе одежда пышет... Сумасшедшая, не слышит!
Стой! Назад, сюда, ко мне!
Но она, поднявши руки, не пугаясь страшной муки,
Вдруг исчезнула... в огне.
1877
